Пьеса
Шашкин (стоя посредине сцены):
У меня сбежала жена. Ну что же тут поделаешь? Все равно, коли сбежала,
так уж не вернешь. Надо быть философом и мудро воспринимать всякое событие.
Счастлив тот, кто обладает мудростью. Вот Куров этой мудростью не обладает,
а я обладаю. Я в Публичной библиотеке два раза книгу читал. Очень умно там
обо всем написано.
Я всем интересуюсь, даже языками. Я знаю по-французски считать и знаю
по-немецки живот. Дер маген. Вот как! Со мной даже художник Козлов дружит.
Мы с ним вместе пиво пьем. А Куров что? Даже на часы смотреть не умеет. В
пальцы сморкается, рыбу вилкой ест, спит в сапогах, зубов не чистит… тьфу!
Что называется — мужик! Ведь с ним покажись в обществе: вышибут вон, да ещё
и матом покроют — не ходи, мол, с мужиком, коли сам интеллигент.
Ко мне не подкопаешься. Давай графа — поговорю с графом. Давай барона
— и с бароном поговорю. Сразу даже не поймешь, кто я такой есть.
Немецкий язык, это я, верно, плохо знаю: живот — дер маген. А вот
скажут мне: «Дер маген фин дель мун»,— а я уже и не знаю, чего это такое. А
Куров тот и «дер маген» не знает. И ведь с таким дурнем убежала! Ей, видите
ли, вон чего надо! Меня она, видите ли, за мужчину не считает. «У тебя,-
говорит,— голос бабий!» Ан и не бабий, а детский у меня голос! Тонкий,
детский, а вовсе не бабий! Дура такая! Чего ей Куров дался? Художник Козлов
говорит, что с меня садись да картину пиши.
<1939-1940>
* Вариант окончания в книге «Меня называют капуцином» — С. В.
…И ведь с таким дурнем убежать! Сука! Истинно что сука! Ей, видите
ли, вон чего надо! Она меня, видите ли, за мужчину не считает. А чем я
виноват, что меня ещё в детстве оскопили? Ведь не сам же я себе это самое
отрезал! «У тебя,— говорит,— голос бабий!» Ан и не бабий, а детский у меня
голос! Тонкий, детский, а вовсе не бабий! Дура такая! Чего ей Куров дался?
Художник Козлов говорит, что с меня садись да картину пиши: истинный,
говорит, кострат. Это значит почти папа римский. А она от меня к Курову!
Смехота!
|
