Профессор Трубочкин
I
В редакцию «Чижа» вошёл человек маленького роста, с чёрной косматой
бородой, в длинном чёрном плаще и в широкополой чёрной шляпе. Под мышкой
этот человек держал огромный конверт, запечатанный зелёной печатью.
— Я — знаменитый профессор Трубочкин,— сказал тоненьким голосом этот
странный человек.
— Ах, это вы профессор Трубочкин!— сказал редактор.— Мы давно ждём
вас. Читатели нашего журнала задают нам различные вопросы. И вот мы
обратились к вам, потому что только вы можете ответить на любой вопрос. Мы
слыхали, что вы знаете всё.
— Да, я знаю все,— сказал профессор Трубочкин.— Я умею управлять
аэропланом, трамваем и подводной лодкой. Я умею говорить по-русски,
по-немецки, по-турецки, по-самоедски и по-фистольски. Я умею писать стихи,
читать книжку, держа её вверх ногами, стоять на одной ноге, показывать
фокусы и даже летать.
— Ну, это уж невозможно,— сказал редактор.
— Нет, возможно,— сказал профессор Трубочкин.
— А ну-ка, полетите,— сказал редактор.
— Пожалуйста,— сказал профессор Трубочкин и влез на стол.
Профессор разбежался по столу, опрокинул чернильницу и банку с клеем,
сбросил на пол несколько книг, порвал чью-то рукопись и прыгнул на воздух.
Плащ профессора распахнулся и защёлкал над головой редактора, а сам
профессор замахал руками и с грохотом полетел на пол.
Все кинулись к профессору, но профессор вскочил на ноги и сказал:
— Я делаю всё очень скоро. Я могу сразу сложить два числа любой
величины.
— А ну-ка,— сказал редактор,— сколько будет три и пять?
— Четыре,— сказал профессор.
— Нет,— сказал редактор,— вы ошиблись.
— Ах да,— сказал профессор,— девятнадцать!
— Да нет же,— сказал редактор,— вы ошиблись опять. У меня получилось
восемь.
Профессор Трубочкин разгладил свою бороду, положил на стол конверт с
зелёной печатью и сказал:
— Хотите, я вам напишу очень хорошие стихи?
— Хорошо,— сказал редактор.
Профессор Трубочкин подбежал к столу, схватил карандаш и начал
быстро-быстро писать. Правая рука профессора Трубочкина стала вдруг мутной и
исчезла.
— Готово,— сказал профессор Трубочкин, протягивая редактору лист
бумаги, мелко-мелко исписанный.
— Куда девалась ваша рука, когда вы писали? — спросил редактор.
— Ха-ха-ха!— рассмеялся профессор.— Это, когда я писал, я так быстро
двигал рукой, что вы перестали её видеть.
Редактор взял бумагу и начал читать стихи:
Жик жик жик.
Фок фок фок.
Рик рик рик.
Шук шук шук.
— Что это такое? — вскричал редактор.— Я ничего не понимаю!
— Это по-фистольски,— сказал профессор Трубочкин.
— Это такой язык? — спросил редактор.
— Да, на этом языке говорят фистольцы,— сказал профессор Трубочкин.
— А где живут фистольцы? — спросил редактор.
— В Фистолии,— сказал профессор.
— А где Фистолия находится? — спросил редактор.
— Фистолия находится в Компотии,— сказал профессор.
— А где находится Компотия? — спросил редактор.
— В Чучечии,— сказал профессор.
— А Чучечия?
— В Бамбамбии.
— А Бамбамбия?
— В Тимпампампии.
— Простите, профессор Трубочкин, что с вами? — сказал вдруг редактор,
вытаращив глаза.— Что с вашей бородой?
Борода профессора лежала на столе.
— Ах!— крикнул профессор, схватил бороду и бросился бежать.
— Стойте!— крикнул редактор.
— Держите профессора!— крикнул художник Тутин.
— Держите его! Держите его! Держите его!— закричали все и кинулись за
профессором. Но профессора и след простыл.
В коридоре лежал плащ профессора, на площадке лестницы — шляпа, а на
ступеньках — борода.
А самого профессора не было нигде.
По лестнице вниз спускался мальчик в серой курточке.
Редактор и художник вернулись в редакцию.
— Смотрите, остался конверт!— крикнул писатель Колпаков.
На столе лежал конверт, запечатанный зелёной печатью. На конверте было
написано:
«В редакцию журнала «Чиж».
Редактор схватил конверт, распечатал его, вынул из конверта лист бумаги
и прочел:
«Здравствуй, редакция «Чижа».
Я только что вернулся из кругосветного путешествия. Отдохну с дороги и
завтра приду к вам.
Я знаю всё и буду давать ответы на все вопросы ваших читателей.
Посылаю вам свой портрет. Напечатайте его на обложке «Чижа» N 7.
Это письмо передаст вам Федя Кочкин.
Ваш профессор
Трубочкин».
— Кто это Федя Кочкин? — спросил писатель Колпаков.
— Не знаю,— сказал редактор.
— А кто же это был у нас и говорил, что он профессор Трубочкин? —
спросил художник Тутин.
— Не знаю, не знаю,— сказал редактор.— Подождём до завтра, когда
придёт настоящий профессор Трубочкин и сам всё обьяснит. А сейчас я ничего
не понимаю.
II
Писатель Колпаков, художник Тутин и редактор «Чижа» сидели в редакции и
ждали знаменитого профессора Трубочкина, который знает решительно все.
Профессор обещал прийти ровно в 12 часов, но вот уже пробило два, а
профессора всё ещё нет.
В половине третьего в редакции зазвонил телефон. Редактор подошёл к
телефону.
— Я слушаю,— сказал редактор.
— Ба-ба-ба-ба-ба!— раздались в телефоне страшные звуки, похожие на
пушечные выстрелы.
Редактор вскрикнул, выпустил из рук телефонную трубку и схватился за
ухо.
— Что случилось? — крикнули писатель Колпаков и художник
Тутин и кинулись к редактору.
— Оглушило,— сказал редактор, прочищая пальцем ухо и тряся головой.
— Бу-бу-бу-бу-бу!— неслось из телефонной трубки.
— Что же это такое? — спросил художник Тутин.
— А кто его знает, что это такое!— крикнул редактор, продолжая мотать
головой.
— Подождите,— сказал писатель Колпаков,— мне кажется, я слышу слова.
Все замолчали и прислушались.
— Бу-бу-бу… буду…бу-бу.. больше боль… балы балу…ту-бубу!-
неслось из телефонной трубки.
— Да ведь это кто-то говорит таким страшным басом!— крикнул художник
Тутин. Редактор сложил ладоши рупором, поднёс их к телефонной трубке и
крикнул туда:
— Алло! Алло! Кто говорит?
— Великан Бобов-бов-бов-бов!— послышалось из телефонной трубки.
— Что? — удивился редактор.— Великанов же не бывает.
— Не бывает, а я великан Вобов,— ответила с треском трубка.
— А что вам от нас нужно? — спросил редактор.
— Вы ждёте к себе профессора Трррррубочкина? — спросил голос из
трубки.
— Да, да, да!— обрадовался редактор.— Где он?
— Хра-хра-хра-хра-хра!— захохотала трубка с таким грохотом, что
редактору, писателю Колпакову и художнику Тутину пришлось зажать свои уши.
— Это я! Это я-хра-хра-хра поймал профессора Трррррубочкина. И не пущу
его к вам-ам-ам-ам!!— крикнул странный голос из трубки.
— Профессоррррр Трррррубочкин мой враг-раг-раг-раг,
рык-эрык-кыкырык…— затрещало что-то в трубке, и вдруг стало тихо. Из
телефонной трубки шёл дым.
— Этот страшный великан кричал так громко, что, кажется, сломал
телефон,— сказал редактор.
— Но что ж с профессором? — спросил писатель Колпаков.
— Надо спасать профессора!— крикнул редактор.— Бежим к нему на
помощь!
— Но куда? — спросил художник Тутин.— Мы даже не знаем, где живёт
этот великан Бобов.
— Что же делать? — спросил писатель Колпаков.
Вдруг опять зазвонил телефон.
— Телефон не сломан!— крикнул редактор и побежал к телефону.
Редактор снял телефонную трубку и вдруг опять повесил её на крючок.
Потом опять снял трубку, крикнул в неё:
— Алло! Я слушаю,— и отскочил от трубки шагов на пять.
В трубке что-то очень слабо защёлкало. Редактор подошёл ближе и поднёс
трубку к уху.
— С вами говорит Федя Кочкин,— послышалось из телефонной трубки.
— Да, да, я слушаю!— крикнул редактор.
— Профессор Трубочкин попал к великану Бобову. Я бегу спасать
профессора Трубочкина. Ждите моего звонка. До свидания.— И редактор
услышал, как Федя Кочкин повесил трубку.
— Федя Кочкин идёт спасать профессора Трубочкина,— сказал редактор.
— А что же делать нам? — спросил писатель Колпаков.
— Пока нам придётся только ждать.
<1>
Редактор схватил со стола первый попавшийся конверт, вынул из него
бумажку и прочёл вслух: «Дорогой профессор Трубочкин! Я и мой приятель Миша
Баранкин купались вчера в реке и вдруг увидели под водой живую курицу. Что
бы это могло быть?»
— Ну что? — сказал редактор.— Можете ответить на этот вопрос?
— Может быть, это действительно была курица? — сказал писатель
Колпаков.
Редактор махнул рукой.
— Нет, посмотрим другой вопрос,— сказал редактор.
Художник Тутин распечатал другой конверт и прочёл: «Товарищ профессор
Трубочкин! сколько нужно взять красных и синих воздушных шариков, чтобы они
подняли меня на воздух? Женя Перов».
— Ну,— сказал редактор,— кто может ответить на этот вопрос? Я лично
не могу.
— Я тоже,— сказал писатель Колпаков.
— И я тоже не могу,— сказал художник Тутин.
— Тогда что же делать без профессора Трубочкина?
В редакцию вошел курьер и принёс ещё пачку конвертов.
— Профессору Трубочкину!— сказал курьер и ушёл.
<2>
Профессор Тубочкин в опасности
Профессор Трубочкин знает всё. Но есть один человек, который считает,
что профессор Трубочкин ничего не знает. Этот человек Софрон Бобов. <Себя он
называет великаном Бобовым. Действительно он очень высокого роста и очень
сильный>. Вот портрет Софрона Бобова, нарисованный художником Тутиным. Как
видите, портрет очень не ясный, но это потому, что у художника Тутина, когда
он рисовал Софрона Бобова, очень тряслись руки. А руки у Тутина тряслись
потому, что Софрон Бобов мог каждую минуту разорвать верёвки.
<3>
Я, писатель Колпаков, хожу теперь с повязанной головой. Я уже два
месяца не брился, пятнадцать ночей не спал и десять дней не обедал. Я бегал
по всему Ленинграду и разыскивал профессора Трубочкина. Но я его не нашёл.
Профессор Трубочкин пропал. Зато вчера мне удалось отыскать великана Бобова.
Оказалось, что Бобов совсем не великан. Даже я выше его ростом. Но зато
Бобов обладает страшным голосом. Когда я спросил его: «где профессор
Трубочкин?», Бобов начал мне что— то объяснять, но с таким грохотом, что я
ничего не понял. Сначала у меня зазвенело в ушах и закружилось в голове, а
потом вдруг стало совсем тихо. Я видел, как Бобов открывал и закрывал рот, и
как от этого дрожит на столе посуда, качается на потолке лампа и лежащая на
полу катушка с нитками то закатывается под диван, то опять выкатывается
из-под дивана обратно. Тогда я понял, что я оглох. Я выскочил на улицу, сел
в трамвай и поехал в редакцию. В трамвае передо мной стоял какой-то человек.
Я спросил его: «Вы сейчас выходите?» Он мне ничего не ответил. Я подождал
немного и спросил опять: «Вы сейчас выходите?» Он опять ничего мне не
ответил. Тогда я сказал очень громко: «Да вы выходите сейчас или нет?»
Человек повернул ко мне голову и, молча глядя мне в глаза, восемь раз открыл
и закрыл рот. Тут я обозлился и закричал на весь вагон: «Да вы выходите или
нет!» Вдруг все повернули ко мне головы и стали молча открывать и закрывать
рты и махать руками. Тогда я вспомнил, что я ведь оглох. Я поскорее слез с
трамвая и пешком пошёл в ушиную лечебницу. Доктор долго ковырял чем-то у
меня в ушах, а потом забинтовал мне всю голову. Теперь я хожу с повязанной
головой и ничего не слышу. Но где профессор Трубочкин!? Если кто услышит
что-нибудь о профессоре Трубочкине, то пусть немедленно сообщит об этом по
адресу: Ленинград, Дом Книги, Редакция журнала «Чиж», писателю Колпакову.
<4>
Профессор Трубочкин лежал на полу, связанный по рукам и ногам толстой
верёвкой. Рядом на табурете сидел очень толстый человек и курил трубку. Это
был великан Бобов.
Великанов нет, есть только очень высокие люди. А Бобов даже не был
очень высоким человеком. Но сам себя он называл великаном.
— Ты, профессор Трубочкин, знаешь всё,— говорил великан Бобов.— А я
ничего не знаю. Почему это так?
— Потому что ты лентяй. Вот почему ты ничего не знаешь,— сказал
профессор Трубочкин.— А я знаю так много, потому что я всё время что-нибудь
изучаю. Вот даже сейчас, я лежу связанный, разговариваю с тобой, а сам в
голове повторяю таблицу умножения.
— Ох, эта таблица умножения!— сказал великан Бобов.— Сколько я её ни
учил, так и не мог выучить. Одиножды один — четыре! Это я ещё запомнил, а
уж зато больше ничего в голове не осталось!
— Да, наука легко не даётся…
III
Секретное письмо
Я, писатель Колпаков, получил сейчас телеграмму от Феди Кочкина. Федя
сообщает, что он нашел профессора Трубочкина и великана Бобова, и
послезавтра приведет их в редакцию. Я сказал об этом только художнику
Тутину. Больше об этом никто ничего не знает. Вы, ребята, тоже молчите,
никому не говорите, что скоро профессор Трубочкин придет в редакцию. Вот-то
все удивятся! А я вам в 12-м номере «Чижа» расскажу, как все произошло.
Писатель Колпаков
IV
В редакции «Чижа» был страшный беспорядок. На столах, на стульях, на
полу и на подоконниках лежали кучи писем с вопросами читателей к профессору
Трубочкину.
Редактор сидел на тюке писем, ел булку с маслом и раздумывал, — как
ответить на вопрос: «почему крокодил ниже бегемота?»
Вдруг в коридоре раздался шум, топот, дверь распахнулась — и в
редакцию вбежали писатель Колпаков и художник Тутин.
— Ура! Ура! — крикнул художник Тутин.
— Что случилось?
Тут дверь опять отворилась и в редакцию вошел мальчик в серой курточке.
— Это еще кто такой? — удивился редактор.
— Ура-а! — вскричали Колпаков и Тутин.
На шум в редакцию Чижа собрались люди со всего издательства. Пришли:
водопроводчик Кузьма, и типограф Петров, и переплетчик Рындаков, и уборщица
Филимонова, и лифтер Николай Андреич, и машинистка Наталья Ивановна.
— Что случилось? — кричали они.
— Да что же это такое? — кричал редактор.
— Ура-а! — кричал мальчик в серой курточке.
— Ура-а! — подхватили писатель Колпаков и художник Тутин.
Никто ничего не мог понять.
Вдруг в коридоре что-то стукнуло раза четыре, что-то хлопнуло, будто
выстрелило, и согнувшись, чтобы пролезть в дверь, вошел в редакцию человек
такого огромного роста, что, когда он выпрямился, голова его почти коснулась
потолка.
— Вот и я, — сказал этот человек таким страшным голосом, что
задребезжали стекла, запрыгала на чернильнице крышка и закачалась лампа.
Машинистка Наталья Ивановна вскрикнула, переплетчик Рындаков спрятался
за шкап, раздевальщик Николай Андреич почесал затылок, а редактор подошел к
огромному человеку и сказал:
— Кто вы такой?
— Кто я такой? — переспросил огромный человек таким громким голосом,
что редактор зажал уши и замотал головой.
— Нет, уж вы лучше молчите! — крикнул редактор.
В это время в редакцию вошел коренастый человек, с черной бородкой и
блестящими глазами. Одет он был в кожаную куртку, на голове его была кожаная
фуражка.
Войдя в комнату, он снял фуражку и сказал:
— Здравствуйте.
— Смотрите-ка! — крикнул типограф Петров, — его портрет был помещен
в седьмом номере «Чижа».
— Да ведь это профессор Трубочкин! — крикнула уборщица Филимонова.
— Да, я профессор Трубочкин, — сказал человек в кожаной куртке. — А
это мой друг великан Бобов, а этот мальчик — мой помощник, Федя Кочкин.
— Ура! — крикнул тогда редактор.
— Я был у великана Бобова, — сказал профессор. — Два месяца подряд
мы вели с ним научный спор о том, кто сильнее: лев или тигр. Мы бы еще долго
спорили, но пришел Федя Кочкин и сказал нам, что читатели «Чижа» ждут
ответов на свои вопросы.
— Давно ждут, — сказал редактор и показал рукой на груды открыток и
конвертов, больших пакетов и маленьких записок. — Видите, что у нас тут
делается. Это все вопросы от наших читателей.
— Ну, теперь я на все отвечу, — сказал профессор Трубочкин. — Бобов,
собери, пожалуйста, все эти конверты и бумажки, и снеси их, пожалуйста, ко
мне на дом, пожалуйста.
Бобов засучил рукава, достал из кармана канат, связал из писем и
пакетов четыре огромных тюка, взвалил их себе на плечи и вышел из редакции.
— Ну вот, — сказал профессор Трубочкин, — тут осталось еще штук
двести писем. На эти я отвечу сейчас.
Профессор Трубочкин сел к столу, а Федя Кочкин стал распечатывать
письма и класть их стопочкой перед профессором. Федя Кочкин делал это так
быстро, что у всех присутствующих закружились головы, и они вышли из
редакции в коридор.
Последним вышел редактор.
— Ура! — сказал редактор. — Теперь все наши читатели получат ответы
на свои вопросы.
— Нет, не все, — сказали писатель Колпаков и художник Тутин, —
А ТОЛЬКО ТЕ,
КТО ПОДПИШЕТСЯ
НА «ЧИЖ»
НА
1934 ГОД.
1933
* Собраны фрагменты текста про Трубочкина из журнала «Чиж» и из
черновиков (номера в угловых скобках).
|
